О нас

«Пламя Парижа» — Наталья Осипова и Иван Васильев еще больше поднимают лондонский сезон Большого

Когда танцуют экс-звезды Большого балета Наталья Осипова и Иван Васильев, театр просто задыхается: всеобщее «о!» служит выражением коллективного удивления или восторга. Выступая в качестве приглашенных артистов со своей бывшей труппой, Васильев и Осипова вывели гастрольный сезон Большого на удивительную высоту — столь же потрясающую, что и парящие их прыжки. Они приподняли все, что их окружало.

Пара на сцене и за ее пределами, Васильев и Осипова оставили Большой в 2011 г., до того, как в закулисной жизни труппы начался кризис, вылившийся в «кислотную атаку» на артистического директора Сергея Филина. Теперь они международные суперзвезды; Осипова этой осенью станет артисткой Королевского балета. Их гостевое выступление в «Пламени Парижа» есть лишнее напоминание о том, как много потерял Большой с их уходом.

Постановка Алексея Ратманского странная. Осуществленная в 2008 г., она основывается на балете, поставленном в 1932 г. Василием Вайноненом для того, чтобы советская публика могла восславить Французскую революцию. Оригинал отличали бравурный танец, массовые сцены в народном духе и любовная история двух молодых революционеров Жанны и Филиппа. Ратманский оставляет некоторые фрагменты, но добавляет контрреволюционный поворот сюжета: симпатичная аристократка Аделина гибнет на гильотине.

Скорость и повествовательная составляющая не очень согласуются друг с другом: танцовщики лихорадочным пунктиром пытаются «проговорить» сюжет со всеми его нагромождениями. И все равно «Пламя Парижа» показывает лучшее, что есть в Большом, труппа которого так мощно выступила во время своего нынешнего визита в Лондон. Дивертисмент, разворачивающийся при дворе, длится слишком долго, но Кристина Кретова и Артем Овчаренко в нем просто изумительны — с их великолепной «фразировкой» и остроумным осмыслением себя в предложенной ситуации. Очень трогательна Анастасия Сташкевич в партии обреченной на смерть Аделины.

Изъяны балета перестали беспокоить меня, когда взошли на баррикады Васильев и Осипова. Осипова мчится сквозь толпу с копьем в руке — ее скорость и легкость невероятны, но такова же и ее ярчайшая харизма. Влюбляется ли она в Филиппа, беспокоится ли за Аделину, ее реакции всегда мгновенны и наполнены чувством.

«Ракетные» прыжки Васильева, казалось, были выше, чем когда-либо. Взвиваясь в воздух, он вертелся, подобно вертолету, перебирая ногами с потрясающей скоростью стрелы, выпущенной из лука. И прыгая даже еще выше, он словно в легкой диагонали ложился на воздух — перед тем, как приземлиться на одно колено с изумительным прогибом спины.

Техника фантастическая, но не это главное. Осипова и Васильев все внимание сфокусировали на себе благодаря яркому сценическому присутствию, актерской убедительности и чувству полнейшего собственного превосходства. Их не остановить, как не остановить ход самой революции.

Зое Андерсон
«Индепендент», 19.08.2013
*****

«Пламя Парижа» на сцене Ковент-Гарден
С начала и до конца этот двухактный спектакль представляет собой бесконечную демонстрацию хореографии, преимущественно предназначенной для усиленного ансамбля крестьян и солдат

Это выигрышная комбинация: девушки, попавшие в беду, героические молодые люди, убогие, похотливые аристократы, а также история любви среди брожения умов и льющейся крови Французской революции. «Пламя Парижа» в постановке Алексея Ратманского, в субботу вечером завершившее лондонский гастрольный сезон Большого, — новая редакция старого советского балета, которая по максимуму использует его «активы», позволяющие русским довести свой танец до космических высот.

С начала и до конца этот двухактный спектакль представляет собой бесконечный парад хореографии, преимущественно предназначенной для усиленного ансамбля крестьян и солдат, которые наводняют сцену, демонстрируя содержательное наполнение своей атлетической удали. Ратманский воскресил из небытия этот балет в 2008 г., включив в свою постановку некоторые фрагменты хореографии Вайнонена (премьера первого «Пламени Парижа» состоялась в 1932 г.) и некоторые коллизии оригинального либретто, обращенного к революционным ценностям, на которых был взращен Советский Союз.

Новая хореография (поставленная на приподнятую музыку Бориса Асафьева) отличается маскулинностью и виртуозностью настолько, насколько этого требует предмет, и когда работает на полную мощь, она не разочаровывает. Что, однако, Ратманскому не удается, так это должным образом «рассказать» две параллельные истории любви (трагическую — Жерома и Аделины и счастливую — Жанны и Филиппа) — или дать эмоциональную передышку среди всего этого лихорадочно-возбужденного танца. Также несколько нарушен и баланс: дивертисмент Ринальдо и Армиды — увеселительное зрелище дл двора Людовика XVI и Марии Антуанетты — тоже слишком длинен, что приводит к ощущению затянутости балета.

И тем не менее — какие исполнители! Екатерина Крысанова — блестящая, очаровательная балерина, способная выдать фейерверк, если потребуется. Ее Жанна, самая резвая из всех когда-либо существовавших героинь, даже не уступала Филиппу Ивана Васильева, а ведь этот Васильев — один из первых танцовщиков среди тех, что, не стесняясь, любят привлекать внимание публики к своей особе, — а это что-нибудь да значит. К всеобщему удовольствию, он играючи справился со всеми трудностями партии Филиппа — беспечного юноши из отряда марсельцев.

Для меня, однако, центральной фигурой спектакля стал Денис Савин в партии Жерома, благородного идеалиста, которому не удалось спасти свою возлюбленную Аделину (восхитительная Анна Ребецкая) от казни на гильотине.

Дебра Крейн
«Таймс», 18.08.2013
***


«Пламя Парижа», Большой балет Наталья Осипова и Иван Васильев, выступившие с Большим балетом, в поразительной форме

В ролях юных влюбленных, захваченных бурным водоворотом событий Французской революции, Наталья Осипова и Иван Васильев демонстрируют такое буйство своих талантов, что оно оглушает, подобно непрекращающемуся артобстрелу, и заставляет публику разражаться аплодисментами.

Этим выступлением отмечено их возвращение — в качестве приглашенных артистов — в Большой балет, который их взрастил и который они неожиданно покинули в 2011 г. И оба показали максимум того, на что способны: ее воздушный полет, стремительные прыжки и фуэте были свободны от какого-либо усилия, он, натянув каждое сухожилие, преодолевал земное притяжение и тут же закручивался в стремительном вращении или выпрыгивал в па де сизо.

Но «Пламя Парижа» предназначено не только для демонстрации виртуозной техники. Это вещь историческая. Впервые увидевший свет рампы в 1932 г., балет композитора Бориса Асафьева и хореографа Василия Вайнонена по всей видимости был любимым балетом Сталина. И, несомненно, был невероятно популярен у зрителей вплоть до 1960-х гг.

Алексей Ратманский, бывший артистический директор Большого и хореограф мирового уровня, хотел вернуть труппе некоторые лучшие творения ее советского прошлого. Так, в 2008 г. он осуществил эту радикально переосмысленную и по-новому зазвучавшую редакцию.

Местами эта воскрешающая память «регуманизация» работает прекрасно. Герои революции появляются так, словно фриз разворачивается поперек арьерсцены. Когда Жанне Осиповой угрожает отвратительный местный Маркиз, он со своими друзьями, принимающими участие в этом набеге, огромными прыжками пересекают всю сцену; а когда она и ее брат Жером вступают в отряд марсельцев с дерзким Филиппом во главе (Иван Васильев), эта сцена, отмеченная «массовыми» плывущими движениями рук, совершенно захватывает тебя благодаря своей потрясающей энергетике.

Удовольствие продолжается, когда действие переносится в Королевский двор, где неповоротливый Людовик XVI и кокетливая Мария Антуанетта пребывают в обществе изнеженной знати; здесь есть прелестная сцена «балета в балете», блестяще исполненного Кристиной Кретовой и Артемом Овчаренко.

Но по мере развития действия, его стремительность лишается тонуса. Только что размахивая оружием носились мужчины, а в следующий момент сцену заполняет вереница помахивающих пальмовыми листьями Марианн в длинных туниках. В решающий момент, после знаменитого свадебного па де де, в котором Осипова и Васильев потрясают публику, эмоциональный настрой мрачнеет — и Аделину (восхитительная Анастасия Сташкевич), добрую юную аристократку, влюбившуюся в Жерома, волокут на гильотину.

Это означает конец революционной пропаганды, а также то, что финал балета приходится на такой странный эмоциональный спад.

Вечер прошел так, как он прошел, благодаря полной отдаче не только звезд, но и каждого танцовщика на сцене.

Сара Кромптон
«Телеграф», 16.08.2013
****

Перевод Натальи Шадриной