О нас

Львиную долю огромнейшего творческого наследия Иоганна Себастьяна Баха составляет духовная музыка. Это связано не только с особым складом его личности, но и с его непосредственной профессиональной деятельностью: большую часть своей жизни Бах занимал должность кантора в различных крупных церквях. Помимо сочинения музыки, которую, по условиям договора, он должен был поставлять ежемесячно, а иногда и еженедельно, он также был занят на службах (играл на органе), а также обучал певчих и руководил хором и оркестром. Вся его жизнь была посвящена Лютеранской церкви, и естественно, что именно духовная музыка, предназначенная для нее, стала основой его творчества.

Но вместе с тем Бах, всегда находившийся в самой гуще немецкой музыкальной жизни, был прекрасно осведомлен и о музыкальной жизни Европы: неслучайно появились выполненные им обработки для органа и клавира сочинений его современников – концертов А. Вивальди, И. Вальтера, А. Марчелло и других композиторов. Кроме того, он интересовался эволюцией музыкальных инструментов, «отслеживал» появлявшиеся новинки, имел собственную небольшую коллекцию и даже сам сконструировал два инструмента – разновидности виолы (viola pomposa) и клавесина («лютневый» клавесин, внешне похожий на обычный, но, по свидетельствам современников, настолько напоминавший звучание лютни, что мог ввести в заблуждение даже самого искусного лютниста). Интересно, что с большим энтузиазмом отнесся Бах и к изобретенному органным мастером Г. Зильберманном фортепиано: звучание привело его в полный восторг, хоть он и отметил определенную слабость звука в верхнем регистре. Зильберманн воспринял это замечание с обидой, однако продолжая работать над усовершенствованием нового инструмента, учел его.

Так или иначе, инструментальное наследие Баха, будучи по своим объемам менее значительным, чем духовное и вокально-хоровое, представлено множеством произведений и жанров: от сюит и сонат для инструментов соло до масштабных инструментальных концертов и оркестровых сюит. Особое внимание к инструментальным опытам и экспериментам относится к периоду жизни Баха в Кётене, куда в 1717 г. он был приглашен на должность придворного капельмейстера. Благоприятная творческая атмосфера была создана благодаря личности самого князя Леопольда Ангальт-Кётенского – страстного меломана, любителя пения и игры на виоле да гамба и клавесине. В обязанности Баха в Кётене не входило регулярное сочинение музыки для богослужения, зато в его распоряжении оказалась превосходная капелла из пятнадцати-восемнадцати опытных оркестрантов (совсем немало по тем временам). Поэтому совершенно закономерно, что творческие интересы Баха переместились на время в инструментальную «область». Среди многочисленных сочинений этого периода – произведения для клавира (концертные Французские и Английские сюиты, Хроматическая фантазия и фуга и предназначенные для учеников Нотные тетради В.Ф. Баха и А.М. Бах и другие), скрипки и виолончели соло, оркестровые и инструментальные концерты и многое другое.

«Баховский» вечер откроет одно из его сочинений-«загадок»: двойной Концерт ре минор для скрипки и гобоя с оркестром. Он существует еще в одной версии – для двух клавиров с оркестром. Первичным вариантом считается версия для гобоя и скрипки, но ее оригинальный автограф утерян. Так, вошедший в современную концертную практику и завоевавший даже большую популярность концерт является своего рода «обратной» транскрипцией двойного клавирного концерта. По традиции концерт состоит из трех частей, чередующихся по принципу контраста. По-барочному патетичную первую часть сменяет приглушенное Adagio, напоминающее дуэты из баховских кантат, а венчает сочинение виртуозный и драматичный, захватывающий упругой и величественной поступью финал.

Музыка Бранденбургских концертов – пожалуй, наиболее известная и часто цитируемая среди инструментальных сочинений Баха. Первая часть Второго из них была записана на Золотую пластинку космического аппарата «Вояджер» как один из выдающихся образцов музыки, когда-либо созданной на Земле. Название концертов – Бранденбургские – связано с тем, что они были преподнесены Бахом в подарок маркграфу Христиану Людвигу Бранденбургскому. В 1719 г. маркграф слышал игру Баха, когда тот сопровождал герцога Кётенского в поездке. Восхищенный, он попросил музыканта написать что-нибудь и для его придворной капеллы. Бах исполнил просьбу через два года, отправив написанные каллиграфическим почерком ноты в подарок маркграфу, очевидно, в надежде получить место капельмейстера. Мы не знаем, отреагировал ли на подарок маркграф, но места Бах не получил, а рукопись более ста лет пролежала в маркграфской библиотеке, пока не была случайно найдена в «разномастной» папке под общим названием «Концерты разных композиторов».

Как бы там ни было, шесть концертов для оркестра представляют собой исключительные шедевры. Несмотря на то, что это действительно концерты для оркестра, Бах строит их не только по традиционному принципу чередования групп – tutti и solo – но и использует нестандартные, нетипичные составы инструментов, а иногда вводит не заявленных «официально» в программе солистов. Так, в Первом концерте обращают на себя внимание две corni da caccia (разновидность современной валторны) и редко встречающаяся скрипка piccolo; во Втором – развитая партия трубы. Третий концерт интересен тем, что исполняется только струнными инструментами, становясь своего рода прообразом струнного квартета, а вторая часть в нем состоит всего из одного такта, вероятно «предполагая» импровизационную каденцию одного из музыкантов. В Шестом концерте также участвуют лишь струнные инструменты, причем среди них нет – казалось бы, обязательных – скрипок, и это создает особый, матовый, глубокий и временами почти мистический колорит. Четвертый концерт, который и заявлен в нашей программе, включает концертирующие партии скрипки и двух блокфлейт, а Пятый становится явным прообразом клавирного концерта благодаря эффектнейшей партии чембало с обилием виртуозных каденций, своим блеском буквально «сбивающей с ног».

Оркестровые сюиты композитор при жизни часто называл «увертюрами» – так принято было называть сюиты, в которых основная роль отводилась вступительным частям. Во всех четырех сюитах вступления – это масштабные, монументальные произведения, построенные по принципу французской увертюры: быстрый полифонический раздел обрамляется торжественной аккордовой «аркой». Остальные части подобны частям партиты или танцевальной сюиты. Их музыка вполне отвечала вкусам, сложившимся при кётенском дворе. Это изысканные, грациозные, с «ювелирной» точностью выполненные пьесы, испытавшие влияние как фундаментальной немецкой, так и искрометной французской школы. В концерте прозвучат ранние Первая и Вторая сюиты. Вторая завершается знаменитой «Badinerie» (в переводе – «шутка, шалость») для флейты в сопровождении струнных и клавесина, создающей одновременно незамысловато-простодушное и одухотворенно-поэтическое настроение.

В концерте принимают участие Наталья Береславцева, Станислав Ярошевский (флейта), Дарья Борковская (клавесин), Михаил Цинман, Игорь Цинман (скрипка), Софья Беляева, Евгений Рощин-Иванов (гобой), Дмитрий Плотников (фагот) и Камерный оркестр Большого театра (дирижер – Михаил Цинман).

Наталия Абрютина